В России нет политзаключенных!
Во всяком случае действующее законодательство придерживается именно такого мнения.
Всякий, кто нарушил установленные нормы и подпал под действие Уголовного Кодекса
РФ, считается преступником уголовным. Есть ли принципиальная разница между преступником
политическим и уголовным? Есть! Уголовный преступник идет против всего общества
без различия имущественного положения, веры, национальности. Насильник малолетних
равно ненавидим и рабочими, и предпринимателями, и русскими, и евреями. Убийца,
добывающий деньги на дозу наркотиков, изобличается при помощи граждан без различия
их партийной принадлежности. Политический преступник покушается на интересы
лишь части общества, защищая в то же самое время интересы другой части. Политический
признается преступником лишь правящим классом, а, бывает, лишь правящим кланом.
Для многих этот преступник - Герой, достойный подражания. Кем был Георгий Димитров
для гитлеровцев? Уголовником, пытавшимся организовать поджог Рейхстага. Кем
был Димитров для советского народа и всех, кто сочувствовал коммунистам? Несомненно
героем! Впоследствии Георгия Димитрова избрали главой Коминтерна.
Уголовного преступника репрессируют в интересах всего общества, и в данном случае
граждане поддерживают власти. Политический преступник подвергается преследованиям
и наказывается в интересах правящего режима. Далеко не все граждане разделяют
радость от ареста и осуждения того же Андрея Соколова или членов Национал-большевистской
партии. Мы уверены, признав гражданина политическим преступником, государство
обязано распространить на него покровительство тех общественных слоев, за интересы
которых этот гражданин страдает.
Почему обязано? Потому что оппозиция добилась выполнения своих требований силой,
и государство вынуждено эту силу уважать. Вы скажете, что в России оппозиция
ничего такого не добилась, и государство не боится ее силы! Но, с другой стороны,
политзаключенных официально у нас нет…
К примеру, осужденный Лефортовским судом г. Москвы комсомолец Андрей Соколов
объективно защищал интересы сторонников социалистического будущего нашей Родины.
Сколько таких? Миллионы? Вот эти миллионы обязаны вынудить государство признать
Андрея Соколова политическим узником.
В СИЗО ФСБ РФ "Лефортово" заключен под стражу лидер НБП Эдуард Лимонов
и его товарищи по партии. Чьи интересы защищали национал-большевики? Всех тех,
кто недоволен кабальной зависимостью России от Запада, кто негодует от вида
разрушенного Отечества. Сколько таких? Миллионы? Почему же вы, миллионы, молчите?!
Ваши защитники в беде! Вы рискуете лишиться своих вождей, своих героев.
Законодательное признание статуса политзаключенного может быть сделано государством
и без давления снизу. Когда напряженность в обществе достигнет некоего уровня,
когда противоречия станут угрожать устоям государства, когда антиконституционная
агитация получит отклик в народе, тогда правительство отделит политических от
уголовных, отделит пропагандистов от слушателей. Сегодня национально-освободительные
и коммунистические лозунги не опасны властям предержащим. Наши правители, выпускники
высших партийных школ КПСС, прекрасно это понимают. Такое положение вещей может
продолжаться годы и годы. Политзаключенным от того не легче. Потому оппозиция
режиму обязана уже сегодня объединить усилия, чтобы спасти от физического и
морального уничтожения свои наиболее боеспособные силы, спасти своих пленных
товарищей. Чтобы в России появились настоящие политзаключенные со своим особым
юридическим статусом, необходимо принять Федеральный закон. Для этого один из
депутатов Госдумы или группа депутатов вносят соответствующий законопроект.
Госдума принимает закон "О статусе политзаключенного". Затем этот
документ утверждает Совет Федерации, и ставит подпись президент.
Казалось бы, с чего это антинародный режим примется заботиться о своих злейших
врагах? Исключительно по необходимости! Мы, оппозиция, обязаны заставить депутатов,
членов Совета Федерации, и самого президента уважать наших военнопленных. Закон
"О статусе политзаключенного" есть своего рода конвенция, договор
о правилах обращения с заложниками во время классовой гражданской войны. Надо
поставить режим в равное с нами положение. В плен могут попасть не только оппозиционеры,
но и представители федеральной власти!
Нереально поднять миллионы "электората" в борьбе за какой-то Федеральный
закон. Граждане России не желают бороться ни за свою собственную жизнь, ни за
жизнь своих близких. Что им политзаключенные! Поэтому принять закон можно лишь
под давлением радикально настроенных боевых групп оппозиции. Это называется
некрасивым словом "политический терроризм". В российской истории был
подобный пример. В XIX в. народовольцы вынуждали царя изменять законодательство,
добивались либеральных реформ.
Если оппозиция возьмет в заложники столько представителей федеральной власти,
сколько окажется достаточным для принятия требуемого закона, то свою задачу
она исполнит.
Может быть, понадобится один заложник, а может быть и десяток, кто сейчас знает!
Закон должен определить, в первую очередь, кто такой политзаключенный. Действующий
УК РФ содержит главу 5 "Вина". Ее надо дополнить статьей "Ответственность
за преступление, совершенное по мотивам политических убеждений". Вменение
этой новой статьи наряду с вменением прочих уголовных статей кодекса и придает
гражданину статус политзаключенного.
Каким образом следствие или суд узнает о том, что гражданин действовал по мотивам
своих политических убеждений? А если гражданин вообще не признает за собой тех
деяний, что ставят ему в вину? Передать право определения статуса политзаключенного
федеральным властям, какому-нибудь Министерству юстиции? Но власть может злоупотреблять
правами! Что если партии, общественные движения будут заявлять о статусе того
или иного арестанта? Как быть в случае, если партия, движение, организация,
группа действуют нелегально, не зарегистрированы в установленном законом порядке?
Что делать, если преступник действовал в одиночку, вне какой-либо общественной
структуры? К примеру, как Иван Орлов, выехавший на своем заминированном "Москвиче"
на Красную Площадь? Правильнее, если сам гражданин будет определять свой процессуальный
статус. Пишет, допустим, заявление, в котором указывает свои политические пристрастия
и мотивирует, почему считает себя политзаключенным.
Какие привилегии необходимы политзаключенному?
Первое. Право допуска общественных защитников не с момента начала суда, а с
момента задержания гражданина. Допуск общественных защитников в заявительном
порядке, вне зависимости от произвола следствия или суда.
Второе. Рассмотрение всех дел политзаключенных судом присяжных, т.е. более объективно,
с учетом мнения "из народа".
Третье. Ограничение предельного срока содержания под стражей политзаключенного
полугодом. Если за это время невозможно составить обвинительное заключение и
передать дело в суд присяжных, то политзаключенный должен быть освобожден.
Четвертое. Ограничение предельного срока содержания под стражей политзаключенного
при рассмотрении его дела судом присяжных. Если в течение полугода суд не смог
вынести обвинительный приговор, то мера пресечения должна быть изменена.
Пятое. Рассмотрение дел политзаключенных только в открытых судебных процессах.
При этом помещение, где проводится суд, должно быть приспособлено для вмещения
большого числа лиц (слушатели, пресса).
Следующее, что необходимо политзаключенному, это условия содержания под стражей.
Первое. Политзаключенные содержатся отдельно от прочего спецконтингента, не
пересекаются с уголовными при этапировании.
Второе. Политзаключенному разрешено иметь при себе записи, не относящиеся к
уголовному делу. Допустим, рукописи его статей, книг. Разрешено получать с воли
книги, журналы, газеты, необходимые ему для научной работы или самообучения.
Разрешена переписка без ограничения.
Третье. Политзаключенному разрешены свидания с близкими родственниками не реже
одного раза в неделю продолжительностью не менее двух часов каждое.
Четвертое. Политзаключенному разрешено заниматься физкультурой, использовать
при этом спортивные тренажеры, снаряды. Разрешены прогулки продолжительностью
не менее двух часов в день.
Пятое. Политзаключенному разрешено получать продовольственные и вещевые передачи
без ограничения.
Шестое. Представители общественных организаций вправе наблюдать за соблюдением
закона "О статусе политзаключенного" и в этой связи имеют право посещать
места содержания под стражей, следственные изоляторы, исправительные учреждения.
По приговору суда политзаключенные могут отбывать сроки лишения свободы. Это
должно происходить в отдельных учреждениях, где не содержатся уголовные преступники.
Условия содержания в местах лишения свободы опять же более лояльные, чем в обычных
тюрьмах и лагерях. Закон должен определять порядок получения передач, предоставления
длительных свиданий (трое суток, не реже одного раза в месяц), занятий журналистской
деятельностью, спортом и т.п.
Могут сказать: "Если политзаключенным предоставлять такие шикарные условия
содержания, то каждый уголовник объявит себя политическим!" Допустим, некий
насильник и убийца объявил себя политзаключенным. Его немедленно должны отделить
от уголовного контингента и содержать либо с политическими, либо одного, если
политических больше нет. Для уголовника это наказание, словно карцер. Сами политические
создадут ему такую атмосферу, что впору задохнуться. Допустим, не создали. Допустим,
все уголовные разом объявили себя политическими. Что делать в этом случае? Общественных
защитников у них не будет - откуда им взяться! Суд присяжных их не интересует,
так как срок могут за такой обман дать по максимуму. Под стражей в период следствиемя
они и так находятся несколько месяцев, а суд разрешает их дело в течение нескольких
недель. Рассмотрение дел уголовных преступников происходит и без того открыто.
Записей они никаких не держат, книги их не интересуют, научной работой или самообразованием
уголовные не занимаются. Свидания получать им по большей части не с кем, физкультурой
занимается редко кто, а на прогулки их приходится выгонять силой. Статус политзаключенного
им ничего существенного не дает, а срок заключения может значительно вырасти.
Нет, на обман идти нет выгоды.
Действующее законодательство в отношении подозреваемых и обвиняемых в совершении
преступлений в общем-то неплохое. Другое дело, что оно злостно не исполняется
ни милицией, ни ФСБ, ни судом, ни работниками Минюста. Поэтому политзаключенный
нуждается лишь в немногих послаблениях или особенностях уголовного процесса,
учитывая, что в данном случае перевоспитание наказанием не требуется, а деяния
он совершал в интересах опять же общественных.
Как быть, если злодеи, взорвавшие, к примеру, гнилые дома, объявят себя политзаключенными?
Злодейства свои объяснят политическими требованиями государственной независимости
Чечни? Или фашист, убивший чернокожего ребенка, объявит себя политзаключенным?
Значит, надо их таковыми признать. Суд определит наказание при максимально объективном
разбирательстве. И это вовсе не значит, что наказание будет мягким!
Сегодня режим считает своих политических противников в заключении на десятки
(вместе с чеченскими повстанцами). Но по мере развития классовой гражданской
войны счет пойдет на сотни и тысячи. Потому борьбу за особый статус политзаключенного
необходимо начинать загодя, близкой победы не предвидится.
Закона о политзаключенных нет, а сами политзаключенные по тюрьмам сидят. Борьбу
за их права ведут газета "Дуэль", Комитет под руководством А.В. Крючкова
(Москва), Комитет под руководством О.А. Федюкова (Москва), Национал-большевистская
партия. Для того, чтобы наши товарищи оказались на свободе, не хватает одного
- желающих их освободить. Работа политической защиты сводится, за редким исключением,
к легальной буржуазной правозащите. Режим никогда не позволит себя победить
по правилам, им же самим, режимом, установленным. Потому, пока не объявятся
решительные, бескомпромиссные люди, готовые на все ради единомышленников в плену,
успеха не видать. Закон "О статусе политзаключенного" дает возможность
вовсе не освобождать противников режима, а определит основания для их выживания
до момента освобождения.
И. ГУБКИН